…Честно говоря, собираясь на эту встречу, я немного волновался: боялся разочароваться. Как часто доводится слышать с высоких «православных трибун» правильные слова о смирении и служении, призывы к подвигу во имя Господа и ближнего, а потом терзаться соблазном осуждения, видя, как эти декларации в некоторых «мелочах» расходятся с делом.

Сомнения мои и страхи оказались, слава Богу, напрасны. Даже сам неброский, вполне светский облик известного профессора как бы подчеркивал его близость к нам, простым смертным, ради которых он живет и, не покладая рук, трудится. Вот еще один «секрет» Алексея Ильича!

Беспризорник ведь по природе своей сторонится благочинья внешней церковности. Пусть это опрометчиво и неразумно с его стороны, но его пугает «сановное» облачение иерархов, бороды и рясы священства, паникадила и… собственное невежество в понимании тонкостей церковной жизни. Беднягу надо просто понять и пожалеть. В духовном смысле он еще младенец. Его для начала надо отогреть и отмыть, приодеть и приободрить, не вредно и подкормить с ложечки «теплым молоком», пока он не привыкнет к более твердой духовной пище. Ему надо многое объяснить из разряда азбучных православных истин, выдернуть из его души немало духовных сорняков и терний - следов «кое-каковского» светского образования.

Именно этот чудовищный онтологический провал, поразивший девять десятых нашего постсоветского общества, и старается заполнить своим проникновенным словом «мой Осипов», оказавшийся при личном знакомстве точно таким, каким я его себе и представлял. Даже отсутствие на его лице бороды, оказывается, имеет свой скрытый и важный смысл. На вопрос «почему» Алексей Ильич хитро ухмыляется и отсылает к своему духовному учителю - игумену Никону (Воробьеву), письмами которого я зачитывался и зачитываюсь до сих пор наравне с трудами древних отцов; оказывается, это он, отец Никон давным-давно отсоветовал «Лешеньке» отпускать бороду, поскольку, «это внешнее».
Был ли тот совет случайным, или отец Никон прозревал, какой крест миссионерского служения ожидает его юного воспитанника – тогда еще семинариста Осипова - в мучительно-переломные для России годы лихолетья, на стыке двух тысячелетий? Как знать? Плод духовных трудов отца Никона оказался, как воздух, созрел ко времени, указывая пути «блудным сынам» перестройки. В силу беспримерной «испорченности» рационализмом этому поколению практически закрыт путь прямой, интуитивной веры. Ему надо знать о вере все и сразу, глубоко и панорамно, строго и научно. Иначе не сломать каменного панциря «эго», окружающего «внутреннего человека» - душу живую! Иначе не принять Бога, ибо «Царство небесное внутрь вас есть». Таково оно - «второе принятие» Христа – болезненное и, как писали Отцы, «непадательное». Люди образованные и успешные добровольно отбрасывают и свою показную напыщенную образованность, и сытую свою успешность – вообще все наружное… ради чего-то сокровенного, неопределимо-трепетного, тревожащего душу в самых ее основаниях. С помощью Осипова это «что-то» со временем приобретает вид академической стройности и эмпирической достоверности, которую так легко и так трудно (но можно-таки!) испытать на себе опытно, и даже – ура! - ощутить вдруг легкое прикосновение к себе благодатной десницы Божьей. И вот тогда уже – прочь сомнения! - ухо начинает вслушиваться в вечные зовы Вселенной, око напряженно внимать скрытым смыслам евангельских откровений, иссохшее от неверия сердце - неумело открываться благодатному теплу настоящей Любви, исходящей от настоящей Жизни!

Профессор Осипов – не сладкоречивый утешитель, но требовательный взыскатель предельно строгого, по сути, монашеского подхода к духовному домостроительству. Собственно говоря, иного и быть не может, ибо заигрывание с миром страстей, согласно Святым отцам, неотвратимо влечет человека к поражению и порабощению духами злобы. Стяжание Духа Святого невозможно без осознания собственной «нищеты духа» и собственного же бессилия перед осаждающими душу «духами злобы поднебесной», без того, чтобы молитвенно и слезно выпрашивать у Господа помощи и спасения. Путь духовного исцеления не просто узок – он еще и бесконечно труден, тернист и мучителен. Все мы, словно язвами, покрыты невидимыми - даже для самих себя - духовными болячками; малейшее прикосновение к ним, особенно со стороны третьих лиц, причиняет жуткую боль. Но лечить-то надо! Фактически вопрос стоит так: или живи по Отцам, или расстанься с мыслью о победе над смертью!

В своем собеседнике я увидел пример новой и настоящей русскости, элиты духа, сочетающей с одной стороны, тонкую светскость и классическую, увы, почти утраченную в эпоху постмодернизма мягкую интеллигентность, а с другой - какую-то предельную внутреннюю напряженность, почти монашескую собранность. Простота и глубина. Обаяние и строгость. Впечатление такое, будто человек, исполняя некий круг обязательных внешних служений (включая сюда и встречу с нами), душою пребывает в непрерывном сосредоточенном бдении. В молитве? Не знаю, может быть, это только догадки, но ощущение это не оставляло меня на протяжении всего почти трехчасового разговора.
- Вы живете здесь, в Сергиевом Посаде? - интересуюсь я.

- Да, рядом с Академией, минут пятнадцать ходьбы. За руль авто сажусь редко, разве что на улице совсем ненастно… да и с педалями у меня беда. Когда-то в машине их было целых три, и приходилось все время вспоминать, какая для чего. Теперь, слава Богу, их только две...

- А как вы воспринимаете собственную известность?

- Осипова не люблю, книг его никогда не читаю, лекций не слушаю и не смотрю!

Вот так дела! Добрых пятьдесят часов всевозможных аудио и видео записей этого человека сумасшедшими тиражами «гуляет» по стране, возбуждая умы и заставляя думать и жить «инаково», и на тебе - «не люблю»!

Впрочем, если постараться, понять тоже можно. Служение ведь это добровольная каторга, а не сладостное, хотя порой и трудоемкое, взбирание на гору бренной славы. Апостольский труд. Сейчас и времена-то напоминают апостольские, раннехристианские. Все до последнего «измы» обанкротились, плавают, как дохлая рыба, брюхом к верху. Поезд бездушной цивилизации несется под откос под завывания платных апологетов. Миллиардам его пассажиров, зажатым внутри и погруженным в изучение Интернета и комиксов, даже невдомек, куда он летит: видеть пропасть могут только те, кто в кабине машиниста или… кто вообще не в поезде. Нужны, ох, как нужны сейчас именно такие люди – понимающие, что происходит и что делать, стремящиеся предупредить об опасности, перекричать грохот летящего под откос эшелона.

Алескандр Нотин

Продолжение следует. Начало см. Секреты «моего» Осипова

Источник изображения: http://www.avs75.ru