Рождество в Куряжской колонии, фото www.eparchia.kharkov.ua

12 марта 2013 года Священный Синод принял документ «Миссия тюремного служения Русской Православной Церкви и пенитенциарные учреждения».

На сегодняшний день более девятисот священников окормляют заключенных, находящихся в исправительных учреждениях России. Наш рассказ об одном из них…

От души к душе…

Сколько чудесных встреч готовит нам жизнь, но самые отрадные из них те, которые являют собой особый промыслительный дар Бога, предназначенный укрепить нашу веру.

У каждого свой путь ко Христу. Но каково бывает совершенно неожиданно для самого себя приобщиться к тайне живого познания Бога другим человеком, который некоторое время назад был и посторонним, и незаметным, и совсем ничем не примечательным. И вдруг, по воле Божией, открывается тебе доселе неведомая душа с ее сокровенными тайниками, прекрасными хранилищами, кладовыми, а в них - богатства несметные: Вера, Надежда, Любовь...

Когда благодатью Божией душа ближнего на какое-то время перестает быть «потемками», когда приоткрывается в своей полноте, - тогда является миру подлинное евангельское чудо… тогда радуется сердце о сердце и песни поет душа о душе.

Мантийный монах на шести конях

Не имею, к сожалению, возможности называть ни конкретных мест, ни имен, на то есть свои причины, которые вы поймете позже, но это была очередная моя командировка. Сибирь. Трескучая зима. Отдаленный мужской монастырь. Он буквально утопает в снегу, который вот уже восьмые сутки покрывает землю белой снежной благодатью! В Храм заходят, пробираясь по тоннелям, прорытым монахами между всевозрастающих сугробов. Везде царит ощущение сказки! После службы в Храме торжественно тихо. Исповедует совершенно удивительный Батюшка. Представьте себе Илью Муромца на шести конях, - вот такой и Батюшка. Огромный, как скала, мощный, как полки сорокотысячные, легкий, как шестикрылый Серафим, широкий, как душа христианская, - «левой рукой небушко поддерживает, а правой рукой дубы с корнем рвет, настилает через болота настилы дубовые. Тридцать верст гати настелил - до сих пор по ней люди добрые ездят», - вот какой Батюшка. Да оно то и верно, что я без малейшего преувеличения о Батюшке сибирском нынче и пишу, ведь над ним мантия воздвигнута, о которой говорят: «облачение воинства ангельского», а это, известное дело, силушка-то не земная, а самая что ни на есть небесная. Мне о Батюшке том давно рассказывали, да вот побывать у него никак не удавалось. А тут повод – редакционное задание, материал о жизни монастыря...

 Вот я к Муромцу дивному наконец-то и подхожу радостная да и говорю: 

- Батюшка, родненький, давай напишем с тобой чего-нибудь такое доброе-предоброе, чего-нибудь такое, чтоб душеспасительное для нас, для погибающих было! Расскажи нашему недостоинству о жизни своей святой, о том, как тебе живется на земле нашей грешной с крылышками-то твоими равноангельскими? Нелегко, видать, о грехах наших тебе, родненький, Господа молить… тяжелые мы нынче стали, люди русские.

- Да уж какие там крылышки, Машенька, - отвечает ласково Батюшка и улыбается, - когда с коленок-то ели поднимаемся, свои грехи к земле клонят. О чем же буду рассказывать, неученый? Только народ и рассмешу!

 А я-то гляжу на Муромца своего да и вижу – нет, на шести конях Батюшка, на шести конях и с крылышками, тридцать верст гати настелил, до сих пор люди ездя… Дивный, дивный Батюшка! Но умолкаю и не смею больше его ни о чем и расспрашивать – не остановить, видать, шести коней наскоку, не догнать Батюшку...

Да! Вот так поговорили! Вот мне и редакционное задание… Такого интервью, признаться, мне никогда еще не приходилось брать: и ничего-то, вроде, и не сказано толком, и ничего-то и не спрошено, а душа столько «материала» собрала, что ей на десять «номеров» вперед хватит, да вот только весь он бессловесный, материал этот. Вот так помолился батюшка! Ай да Муромец! Нет, был бы хоть ослик рядом, видит Бог, села бы на осла и погналась бы за Батюшкой, крича ему вдогонку: «Погоди, родненький! Сжалься! Ну, дай интервью! Погибаем!».

Батюшка духовным зрением, думаю, увидел, как я заметалась в поисках несчастного ослика, как забегала от кустика к кустику и как отчаянно ничего не могла найти… Глядя на меня, он точно умилился моим мыслям, потом ласково улыбнулся, наклонился поближе и тихо-тихо прошептал на ухо: «Сейчас ты обернешься назад и увидишь человека, он держит деревянный крест в руках. Вот у него – крылышки. С ним и поговори. Я благословляю!».

В предвкушении узреть почти что ангела я медленно оборачиваюсь назад, но вижу самого обыкновенного мужчину, более, правда, похожего на мальчика, чем на мужчину. Небольшого роста, сутуловат, а, в сущности, не укажи на него Батюшка-Муромец, ни за что бы не заметила, не примечателен ничем – в руках у него деревянный крест.

- Иди, иди… сейчас тебе откроется целый мир! - благословляет Батюшка и улыбается широкой богатырской улыбкой.

«Женя - черный ангел»

- Здравствуйте, я Маша, готовлю материал для журнала, и Батюшка сказал поговорить с Вами.

Мужчина-мальчик нисколько не удивился, не засмущался, но очень просто ответил:

-Хорошо… Тогда будем знакомы - меня Женей зовут.

Я объяснила ситуацию, а он сказал, что у него неподалеку машина и мы могли бы поговорить в ней.

Напоив меня чаем из термоса, накормив пирогами с капустой, помолясь Богу и испросив у Него благословения, Женя начал свой рассказ.               

***

«Это был страшный для нашей страны 1993-й год. Рухнул Советский Союз. Началось смутное время, образовывались кооперативы, приватизировались и за бесценок покупались целые заводы и предприятия. Легкие деньги привлекали очень многих, и никто, естественно, не думал, что таким образом происходил чудовищный грабеж страны. Жажда наживы затмила глаза.

Мне на тот момент было 19 лет. Я уже состоялся как профессиональный спортсмен, мастер спорта по боксу. У меня были друзья, тоже спортсмены. Мы были хваткие, ловкие парни, которые очень быстро прочувствовали ситуацию и, недолго думая, создали организованную преступную группировку: начали «крышевать» и рэкетировать коммерсантов. Мы очень быстро обогатились. У всех появились дорогие иномарки, квартиры. То, о чем говорили в «лихие 90-е»  и что стало притчей во языцех, – золотые цепи и малиновые пиджаки, – это было как раз о нас. Мы ездили заграницу, вели беспорядочный образ жизни: женщины легкого поведения, бордели, рестораны. Казалось, весь мир лежит перед нашими ногами! Скоро мой лучший друг стал лидером группировки, и мой криминальный авторитет начал расти. Друга позже застрелили в возрасте 25 лет. В одной из перестрелок мог погибнуть и я, но этого не случилось. Все удивлялись, как легко я выходил из всяких опасных ситуаций. На тот момент, конечно же, мне не приходило в голову, почему это так происходило. Просто считал себя везунчиком, рожденным под счастливой звездой! У меня даже кличка из-за этого появилась «черный ангел», которая мне, признаться, очень нравилась. Потом меня-таки арестовали, предъявили обвинения, но мне удалось осуществить побег. Некоторое время пришлось  скрываться, но позже все вернулось на круги своя. Снова разбой! И все это продолжалось до тех пор, пока в очередной стычке меня не арестовали и не предъявили обвинение в нанесении телесных повреждений сотруднику милиции.

Потом Областной суд. И 10 лет исправительных колоний. Сначала попадаю в СИЗО. Там наркоманы, алкоголики, бомжи. Я набираю обороты: смотрящий за «хатой», потом за строгим корпусом, «малявы», «кони», «общаки», становлюсь авторитетом, расту в своих глазах. Одним словом, классическая блатная семейка... А потом меня переводят в лагерь, где и суждено было начаться моей новой жизни».

Белый ангел Жени

«Дело в том, что в лагере был Храм! Строил его Батюшка (тот самый Муромец, о котором мы говорили выше – М.М.). И окормлял заключенных тоже Батюшка. Вот он-то нами очень плотно и занялся. Рассказывал о Вере, читал Евангелие, показывал фильмы, мы слушали богословские лекции, разговаривали, спорили и, конечно же, пытались молиться. Через некоторое время я поймал себя на мысли, что уже не мог без Храма! Там моя душа успокаивалась, только в Храме ей было хорошо! Я сам не мог понять, что со мной происходило.

Постепенно мои криминальные идеалы стали рушиться. В миру, в этой постоянной погоне за деньгами у меня не было даже времени задуматься о смысле жизни, а в лагере мне Господь отмерил целых 10 лет исключительно для того, чтобы я, наконец, смог увидеть свою душу, своего «черного ангела», чтобы смог прислушаться к тому, насколько душа страдала под гнетом этой черноты и как вместе с ней страдал мой бедный Белый ангел! Именно 10 лет – ни больше и ни меньше потребовалось на то, чтобы моя жизнь повернулась на 180 градусов. Произошла полная смена курса!

Личность Батюшки была настолько сильной и цельной, что, по сути, у нас даже не оставалось выбора между тем, верить этому человеку или нет. Конечно, верить! И если у нас раньше были «криминальные авторитеты», то теперь появился «духовный авторитет». Вдумайтесь, у нас в лагере Батюшкой было установлено чтение неусыпаемой псалтири! В зоне! В течение целых семи лет! 

Через некоторое время я настолько привык молиться, что если с утра не помолюсь, то чувствую, будто весь грязный, неумытый стою. По молитвам Батюшки Господь укреплял нас в вере. А потом начались самые настоящие чудеса. На наших глазах произошло чудесное исцеление нашего сокамерника – ВИЧ-инфицированного, больного гепатитом, конченного наркомана. Врачи говорили ему готовиться к смерти, но Батюшка призвал и его, и всех нас молиться о его исцелении. И мы молились – кто как мог. И – о, чудо! В очередной раз берут анализ крови, а ВИЧа нет! С того света молитва вытягивает! Для всех нас это было сильнейшим духовным потрясением! Теперь этот человек на свободе, он исцелился не только физически, но и духовно. У него замечательная семья, дети, он в Храме, Батюшка его духовник…

Было еще одно исцеление. На этот раз больного туберкулезом. Представьте, приговоренный к смерти человек, после вынесенного ему врачами смертного приговора, просто падает навзничь на снег и 40 минут молится - читает «Отче наш»… А потом встает исцеленным! Только под ногами у него уже не снег, а земля - горячая от молитвы земля! Все это было на наших глазах! 

Что говорить! В нашем лагерном Храме происходили невероятные вещи! Я видел такие покаяния, такие душевные муки, после которых остаться неверующим или вернуться к прежнему образу жизни было просто невозможно. Отъявленные преступники, убийцы, насильники просили у Бога прощения, плакали у Креста, как дети. Благодать видимым образом сходила на них! Все, кто имел отношение к нашему лагерному Храму, остались в лоне Церкви! Кто прихожанин, кто алтарник, есть даже те, которые избрали себе монашеский путь.

А когда наш староста, Батюшкин главный помощник, единственный в истории РПЦ заключенный, получил официальную патриаршую награду, то сам Батюшка поклонился ему в ноги. Это было так умилительно! Теперь наш староста тоже Батюшкино чадо. Он очень успешный и известный в наших местах адвокат.

Был у нас еще один случай, когда Боженька…»

Но какой именно был случай, мне так и не довелось узнать: дело в том, что в воротах монастыря показался Батюшка-Муромец. На шести конях, по лунной дорожке, он величественно плыл в келью после ночной исповеди. Не успела я спохватиться, как Женя выскочил из машины. Размахивая руками, что-то крича Батюшке вдогонку, он тщетно пытался его догнать: ноги упорно застревали в сугробах, путались и отказывались его слушаться. Смотря вслед быстро удаляющемуся Батюшке, Женя растеряно остановился. Батюшка неожиданно  обернулся. Они встретились, о чем-то заговорили. Женя снизу вверх смотрел на бесценного для его сердца Батюшку, и я увидела, как чудеснейшим образом преобразилось его лицо. Оно было таким чистым, таким светлым, что, казалось, светится вовсе не луна, а Женино счастливое лицо. «Да, вот только таким детским и преданным сердцем и можно верить в Бога», - подумалось мне, и тут же вспомнились Батюшкины слова: «Вот у него – крылышки».

Так вот, значит, какие вы, Женины крылышки… 

P.S.  

После освобождения Евгений женился, у него родились две прекрасные  дочери. Он получил высшее образование и теперь работает по специальности. Женя с удовольствием послушáется в Храме, посещает курсы Духовной семинарии.

Мария Мономенова